Перевод в сфере психологии, психиатрии и психотерапии

переводчик психолога психотерапевта психиатрия

Меня зовут Светлана Гончарова, я — практикующий переводчик итальянского языка с опытом работы более 15 лет (моя история).

Когда четыре года назад мне впервые предложили перевод психотерапевтических сессий, скажу честно, я пришла в восторг. Эта сфера включает в себя все знания, весь профессиональный и жизненный опыт, требует колоссального набора «инструментов» от глоссариев до личной выдержки, и уж точно не может наскучить. Это как целый оркестр тематик сразу.

Сейчас я сотрудничаю с Международным Институтом Развивающего Транзактного Анализа («МИР-ТА») (см. отзыв): перевожу семинары и лекции выдающейся итальянской психотерапевтки Maria Teresa Tosi. Также работаю с группой психологов-гештальтистов на личных и групповых профессиональных супервизиях, а ещё периодически заменяю коллегу на переводе встреч адептов классического психоанализа. У меня был опыт перевода личной терапии, расстановок по Хеллингеру и тета-хилинга, но пока это носило скорее разовый характер.

Один из самых частых вопросов, который задают коллеги и друзья: «Как люди воспринимают работу с психотерапевтом через посредника (то есть переводчика)?»

Так как преимущественно я перевожу семинары и супервизии, взаимодействие идет в основном между профессиональными терапевтами, которые сознательно выбирают повышение квалификации и понимают, что общение со специалистами мирового уровня часто возможно только при помощи переводчика. Меня воспринимают именно как помощника, который дает возможность получить важные знания и опыт. Я же со своей стороны всеми силами стараюсь передать информацию, максимально сохраняя форму первоисточника и собственную объективность. И конечно, очень многое строится на доверии, как и в целом в нашей работе с клиентами.

Профессиональное выгорание переводчиков — как распознать и справиться

Невозможно сохранять стопроцентную нейтральность к эмоционально заряженному материалу, становиться роботом переводчику не нужно и даже опасно.

При этом на личной терапии (неважно, является ли клиент профессиональным психологом на обучении, или «обычным человеком») перевод должен быть буквальным, не допускаются большие отрывки с редкими паузами, это усложняет и без того тяжелую задачу специалиста, говорящего на другом языке. Как и в любой другой работе я должна отказаться от личной оценки, следить за тембром голоса, интонацией, за тем, что «тревога» — это не «беспокойство», а «печаль» — это не «тоска».

Важный момент групповой терапии, а также супервизий и лекций, состоит в том, что переводчик, так или иначе, становится частью процесса, и все участники это прекрасно понимают и принимают. Невозможно сохранять стопроцентную нейтральность к эмоционально заряженному материалу, становиться роботом переводчику не нужно и даже опасно. Поэтому в какой-то момент я приняла то, что не могу полностью «исчезнуть», — даже самый опытный профи с блестящей подготовкой так или иначе может «обращать внимание на себя», и это нормально.

Первый вопрос, который мне задала директор «МИР-ТА», есть ли у меня возможность в случае необходимости обратиться за психологической помощью. То, с чем терапевты работают каждый день, — боль и страдание, агрессия, страхи и фобии, к счастью, встречается в повседневности переводчиков не каждый день. Неподготовленный человек может столкнуться с проблемой переносов, активировать собственные болезненные непроработанные точки, и, проще говоря, получить травму. Поэтому она предложила мне помощь одного из специалистов, — так мне гарантировали безопасность работы.

7 распространенных страхов и фобий переводчиков

устный переводчик итальянского зум скайп

Неподготовленный человек может столкнуться с проблемой переносов, активировать собственные болезненные непроработанные точки, и, проще говоря, получить травму.

Забегая вперед, скажу, что один раз мне действительно понадобилась такая консультация после перевода особенно тяжелого для меня контента. Так как в прошлом я проходила личную терапию, я обратилась к своему психологу, и за пару сеансов проработала эти триггеры.

То есть в некоторой степени могу сказать, что была подготовлена к такой работе: я знала и понимала свои реакции, и даже будучи очень эмоциональным и эмпатичным человеком, не пугалась их. Я уверена, что опыт перевода психотерапевтических сессий дает мне намного больше, чем профессиональный рост: это не только знание специфических терминов, умение переключать регистры речи и сохранять нейтралитет. Это ещё и огромный личностный рост и доступ к ценным знаниям.

Конечно, здесь кроется ловушка, потому что обычно во время перевода, я концентрируюсь на словах: на форме, а не содержании. Переводя психотерапевтов, я всегда немного «подслушиваю», наблюдаю, беру что-то себе и даже нахожу инстайты.

С одной стороны это может как минимум в два раза усложнять задачу: я не просто перевожу, а запускаю процесс анализа материала, который, к тому же, может меня сильно вовлекать эмоционально, — это отражается и на моем состоянии, и на качестве перевода. С другой стороны, как я уже говорила, этот процесс неизбежен. Поэтому иногда я позволяю себя проживать эмоции – гневаться, испытывать страх, плакать вместе с участниками, ведь речь идет о человеческих чувствах и жизнях: я узнала, как по-итальянски будет «инцест», «обсессивно-компульсивное» и «диссоциативное расстройство личности».

Как запоминать новые иностранные слова

Во время перевода стоит концентрироваться на словах: на форме, а не содержании.

Самый ценный совет, который мне опосредованно дали сами психотерапевты, — «не брать с собой на работу своего внутреннего ребенка». Опосредованно, потому что эту важную мысль я узнала как их собственный лайфхак во время сессий. Внутренний ребенок – одно из наших эго-состояний, которое, как и остальные состояния, нуждается во внимании и заботе. Но если наше взрослое «я» может справиться с восприятием и переводом тяжелого материала, то детям на таких сессиях не место.

Поэтому когда я собираюсь на работу, даже если это встреча в Zoom, я представляю, как мое нежное и хрупкое детское «я» остается ждать вечера, а взрослая часть – опытный специалист, который помимо компетенции и уверенности, имеет поддержку психотерапевта, отправляется на перевод.

Психология изучения иностранного языка

Какому переводчику точно не подойдет эта работа?

Часто противопоказанием считается впечатлительность, но я и есть тот самый человек, пропускающий через себя все свои и чужие страдания, и в профессиональном сообществе психологов говорят, что без эмпатии эта работа вообще невозможна, и для переводчика – как для практически равноправного участника процесса тоже.

Наверное, всё же я бы не советовала браться за такие проекты в качестве подработки, даже зная наизусть всю профессиональную лексику, можно легко «подорваться» на, казалось бы элементарных словах, которые требуют более точной передачи, чем, скажем, при продаже мебели или в моде.

Помню, как на семинаре по педагогике спикер внезапно для меня обратился к дилемме дикобразов А. Шопенгауэра. Выучив психологические термины а-ля «пересеченная трансакция», я совсем не была готова к таким острым иголкам. Разумеется, я вспомнила итальянского дикобраза, не без помощи зала и ежей, но пришлось поёжиться. Тогда я и сделала для себя вывод о том, что психология – самая интересная и самая сложная для меня тематика.

Именно поэтому в переводе психотерапевтического материала не принято приглашать человека, который «просто может объясниться на иностранном языке». Одно неверное слово будет стоить если не жизни, как в медицине, то травмы или неверной трактовки. И конечно, нужно обеспечить себе «безопасное пространство», проводя четкую границу между работой и остальной жизнью.

Буду рада обсудить тему перевода по тематике «психология, психотерапия и психиатрия» на моей страничке в Инстаграме.

ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ИЗУЧАТЬ ИТАЛЬЯНСКИЙ ИЛИ ИСПАНСКИЙ ЯЗЫК, ИЛИ ВАМ НЕОБХОДИМА КОНСУЛЬТАЦИЯ, СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО УРОКА-ЗНАКОМСТВА